Обзоры и сравнения - Наше кино






Автор: BARTON 
Дата внесения:  2014-01-12     Просмотров:  1180

МОЯ БАБУШКА / Chemi bebia / My Grandmother


Аннотация

My Grandmother—a silent film by Soviet Georgian director Kote Mikaberidze made in 1929 and banned by the Soviet regime for 40 years—is finally available on DVD. Beth Custer has coupled this amazing film with her own score (performed by the Beth Custer Ensemble and special guests). Hans Wendl produced the soundtrack. The DVD has Russian intertitles with narration in English.

Forgotten for a half-century, Kote Mikaberidze’s MY GRANDMOTHER is a delightful example of the Soviet Eccentric Cinema movement as well as an irreverent satire of the then still-young Soviet State system. Noted for its anarchic styles—which include stop-motion, puppetry, exaggerated camera angles, animation and constructivist sets—the film unspools the foibles and follies that abound when a Georgian paper pusher, modeled after American silent comic Harold Lloyd, loses his job. Beth Custer created a quick-paced pastiche of American jazz and blues, contemporary classical, and world folk music. Check out this amazing film!

Полиграфия

        

Характеристики диска

Издатель BC Records
Упаковка Amaray
Дата релиза /Год 2005
Видеостандарт NTSC
Тип диска DVD5
Размер двд /Gb 3.20
Формат видео /AR 4:3 (1,29:1)
Видеобитрейт /Mbps 6.50
Аудиоверсии /Kbps Русский DD2.0(192), Английский одноголосый перевод интертитров DD2.0(192)
Субтитры Нет
Бонусы Нет

Структура диска

    

Меню и логотип





Скриншоты к фильму

















Видеоклип в оригинальном формате

VIDEO • MPEG2

Комментарий к обзору

Издатель: BC Records (2005)
Изображение: неплохие четкость и контрастность, дефекты пленки
Звук: музыкальное сопровождение, претензий нет
Меню: неозвученное, статичное (англ. язык)
Субтитры: нет
Интертитры: русские
Бонусы: нет



О фильме:

ru.wikipedia.org

Награды:

МФФ в Санкт-Петербурге в 1994 г.
Неизвестные шедевры кино.

А в 1929 году фильм был запрещен к показу как «антисоветская картина» с «троцкистским отношением к загниванию советской системы».
История фильма:
Сатирическая комедия. Фильм, который пережил второе рождение и первое настоящее признание 70-ые годы. А в 1929 фильм был запрещён к показу, как «антисоветская картина» с «троцкистским отношением к загниванию советской системы». Теперь понятно, насколько верной была эта оценка, и как смертельно опасна она была в те дни. Зловещая тень первого публичного политического процесса «Процесса Промпартии», аресты и чистки в промышленности и государственном аппарате, которые последовали за ним, борьба с троцкизмом — вот что повлияло на судьбу фильма. Так же как на «Государственного чиновника» Ивана Пырьева. В борьбе за выход фильма на экран, Пырьев просто переименовал всех бюрократов и старых спецов в вредителей, чем во многом испортил фильм. А «Моя бабушка» легла на полку в нетронутом виде и дождалась более подходящих времён. Когда, откинув злободневную проблематику борьбы с бюрократизмом, заинтересовались формою и эстетикой фильма. А тут было на что посмотреть.

Фильм стал режиссёрским дебютом Котэ Микаберидзе — звезды немого грузинского кино, партнёра красавицы, любимицы публики — Нато Вачнадзе. Он преклонялся перед поэтическим и сатирическим даром великого земляка Владимира Маяковского. «Моя бабушка» похожа на кинопробы поэта, его новаторские, сатиричные сценарии конца 20-х годов. Они не получили равноценного своим литературным качествам экранного воплощения. Зато дали материал известным «Клопу» и «Бане».
Сюжет:
Поиски «бабушки», не милой старенькой бабушки, а «руки», которая и письмо напишет, и тёплое местечко выбьет — вот и вся история. Но не в самом сюжете дело, а в жанре, стиле, языке фильма. Сатирическая фантасмагория, хмурый гротеск, ожившая карикатура, — как способ осмеивания и открытия. За огромным круглым столом собрались взрослые люди, которые своими привычками напоминают подростков. Один возится с игрушечной машинкой, а другой пытается её у него отнять; двое режутся в карты; ещё один кидает бумажных голубей в молоденькую девушку. На спинке кресла у каждого из них — табличка, какие бывают на дверях служебных кабинетов: «Нач. канцелярии», «Главбух», «Заседание», «Кончил дело, гуляй смело», «Не мешать» и другие. Этот круг «игры в деятельность» и был моделью советского аппарата. Сюда пришёл работник с каким-то заявлением. Бумага вырывалась у него из рук, летала от одного бюрократа к другому и наконец сама «легла под сукно». Разгневанный пролетарий, монументизированный ракурсом съёмки, освещением, являлся неумолимой карающей силой. В этой роли монументальный и величественный был будущий великий трагик, незабываемый Отелло, Акакий Хорава

Многочисленные трюки режиссёр использовал умело, со вкусом, технически безукоризненно. С начала и до конца он выдержал ритм, органичный для комедии этого типа. Щедрой и буйной фантазии режиссёра были явно тесны рамки игрового фильма. И он включил в него элементы мультипликации. Рисованные человечки, которые живут под кроватью в доме того, кто ищет «бабушку», оказываются его соседями по коммунальной квартире, они немедленно разносят известие об его увольнении со службы. Оживали детские игрушки и включались в семейную ссору между мужем и женой. Котэ Микаберидзе первым в грузинском кинематографе использовал в фильме объёмную мультипликацию. Условные декорации, контрастные свето-теневые эффекты, вывернутые ракурсы. Форма фильма была гранично-заострённой. Естественно и игра актёров была отмечена условностями. Движения были неловкими, механическими, как у марионеток.

Этот фильм занял своё место среди классических работ грузинского кино. Поиски «бабушки», не милой старенькой бабушки, а «руки», которая и письмо напишет, и тёплое местечко выбьет — вот и вся история. Но не в самом сюжете дело, а в жанре, стиле, языке фильма. Сатирическая фантасмагория, хмурый гротеск, ожившая карикатура, — как способ осмеивания и открытия. За огромным круглым столом собрались взрослые люди, которые своими привычками напоминают подростков. Один возится с игрушечной машинкой, а другой пытается её у него отнять; двое режутся в карты; ещё один кидает бумажных голубей в молоденькую девушку. На спинке кресла у каждого из них — табличка, какие бывают на дверях служебных кабинетов: «Нач. канцелярии», «Главбух», «Заседание», «Кончил дело, гуляй смело», «Не мешать» и другие. Этот круг «игры в деятельность» и был моделью советского аппарата. Сюда пришёл работник с каким-то заявлением. Бумага вырывалась у него из рук, летала от одного бюрократа к другому и наконец сама «легла под сукно». Разгневанный пролетарий, монументизированный ракурсом съёмки, освещением, являлся неумолимой карающей силой. В этой роли монументальный и величественный был будущий великий трагик, незабываемый Отелло, Акакий Хорава

Многочисленные трюки режиссёр использовал умело, со вкусом, технически безукоризненно. С начала и до конца он выдержал ритм, органичный для комедии этого типа. Щедрой и буйной фантазии режиссёра были явно тесны рамки игрового фильма. И он включил в него элементы мультипликации. Рисованные человечки, которые живут под кроватью в доме того, кто ищет «бабушку», оказываются его соседями по коммунальной квартире, они немедленно разносят известие об его увольнении со службы. Оживали детские игрушки и включались в семейную ссору между мужем и женой. Котэ Микаберидзе первым в грузинском кинематографе использовал в фильме объёмную мультипликацию. Условные декорации, контрастные свето-теневые эффекты, вывернутые ракурсы. Форма фильма была гранично-заострённой. Естественно и игра актёров была отмечена условностями. Движения были неловкими, механическими, как у марионеток.

Этот фильм занял своё место среди классических работ грузинского кино.




Отклики

Пока откликов нет