Обзоры и сравнения - Наше кино

Добро пожаловать, Гость | Вход | Регистрация | Забыли пароль?

Автор: Чапай & AP
Дата внесения: 2006-02-04 Дата обновления: 2010-02-23 Просмотров: 2207

ХРАНИ МЕНЯ, МОЙ ТАЛИСМАН

Аннотации

Психологическая драма Романа Балаяна - о бесовском соблазне, вечно ускользающей истине и беспомощных попытках защитить свою честь. Героями фильма становятся современные молодые люди - журналист Алексей Дмитриев, его жена, Татьяна, и некто Климов. Классический любовный треугольник. К Татьяне проявляет повышенный интерес Климов, искусно разыгрывая роль любителя и ценителя поэзии. Являясь человеком бездуховным, он бесцеремонно вторгается в семейную жизнь Дмитриевых, оскорбляя и унижая Алексея. Чтобы отстоять честь и достоинство, Алексей вызывает Климова на дуэль, но от волнения теряет сознание, так и не успев выстрелить. В лице этих молодых людей сошлись в противоборстве добро и зло. Хамство и подлость, увы, остались безнаказанными, но живы еще долг, честь и достоинство. Их, будто талисман, берегут и хранят наши современники.

Кино

К/ст им. А. Довженко, 1986, цв., 8 ч., 2008 м., 74 мин.

В ролях: Олег Янковский, Татьяна Друбич, Александр Абдулов, Александр Збруев, Александр Адабашьян, Булат Окуджава, Михаил Козаков.

Режиссер-постановщик: Роман Балаян.
Автор сценария: Рустам Ибрагимбеков.
Оператор-постановщик: Вилен Калюта.
Художник-постановщик: Алексей Левченко.
Композитор: Вадим Храпачев.
Звукорежиссер: Людмила Любенская.

Полиграфия

Квадро-диск

"УГУП" - "Украинская группа по управлению правами" (Украина)

Полиграфия в высоком разрешении

"УГУП" - "Украинская группа по управлению правами" (Украина)

Front Back Disc

Характеристики Дисков

Квадро-диск

Издатель	Квадро-диск
Упаковка	Amaray
Дата релиза /Год	2005
Видеостандарт	PAL
Тип диска	DVD5
Размер диска /Gb	4.15
Формат видео /AR	4:3(1,33:1)
Видеобитрейт /Mbps	7.92
Аудиоверсии /Kbps	Русский DD 2.0 (192)
Субтитры	Нет
Бонусы	Нет

"УГУП" - "Украинская группа по управлению правами" (Украина)

Издатель	"УГУП" - "Украинская группа по управлению правами" (Украина)
Упаковка	Digipak
Дата релиза /Год	2010
Видеостандарт	PAL
Тип диска	DVD9
Размер диска /Gb	5.15
Формат видео /AR	4:3(1,33:1)
Видеобитрейт /Mbps	8.10
Аудиоверсии /Kbps	Русский DD2.0(192)
Субтитры	Английские
Бонусы	Р. Балаян о Олеге Янковском, Фотогалерея, Фильмографии, Смотрите на DVD, Новые проекты.

Структура диска

Квадро-диск

"УГУП" - "Украинская группа по управлению правами" (Украина)

Меню и логотип

Квадро-диск

"УГУП" - "Украинская группа по управлению правами" (Украина)

Сравнение скриншотов к фильму

"УГУП" - "Украинская группа по управлению правами" (Украина)

Квадро-диск

"УГУП" - "Украинская группа по управлению правами" (Украина)

Квадро-диск

"УГУП" - "Украинская группа по управлению правами" (Украина)

Квадро-диск

"УГУП" - "Украинская группа по управлению правами" (Украина)

Видеоклип в оригинальном формате

"УГУП" - "Украинская группа по управлению правами" (Украина)

VIDEO • MPEG2

Комментарий к обзору

Автор: Чапай

Киностудия им.А.Довженко, 1986. 69 минут.
Издание "Квадро-диск", лицензия.
Серия "Легенды экрана".

DVD5, 4.15 Гб. Картинка 4:3. Средний битрейт - 7,92 mbps. Звук - 2.0 (192). Субтитров нет. Меню статичное, озвученное (просмотр, выбор эпизодов). Допы: смотрите на DVD.

Отклики

Дата: 2006-02-05 00:00

BARTON

Страна:

Откликов: 4941
Обзоров: 2498

Независимая

Что теряет режиссер на съемочной площадке

Роман Балаян: «Я всегда искал клады во сне, но никогда не находил. Находили другие»

Роман Балаян: «Кино движется к простоте, но не к простодушию».

Кинорежиссер Роман Балаян стал знаменитым после выхода его фильма «Полеты во сне и наяву». Затасканная, казалось бы, тема – кризис среднего возраста – вдруг повернулась неожиданной стороной. Можно ли кризисом среднего возраста оправдать подлость? И кого больше жаль – рефлексирующего сорокалетнего мужика или всех, на кого он свалил свой кризис? Тогда, в начале 80-х, этот фильм вызвал нешуточные споры, а в кинокритике появилось устойчивое понятие «авторское кино Романа Балаяна». Он снимает кино о людях неприметных, но именно они интересны режиссеру куда больше, чем сильные мира сего. До «Полетов...» были «Каштанка», «Филер», «Бирюк», «Поцелуй», потом – «Храни меня, мой талисман», «Две луны, три солнца». Балаян начинал как театральный актер, работал в Степанакерте, но быстро понял, что сцена – не для него. Скоро в прокат выйдет его новый фильм «Ночь светла» – о взаимоотношениях детей и воспитателей в интернате для слепоглухонемых детей.

-Роман Гургенович, трудно, наверное, было мальчику с Кавказа в киевском институте?

– Три года я не мог снять диплом – денег не давали. Дипломную работу под названием «Вор» я снял аж через три года. Вначале фильм длился двадцать две минуты. После просмотра его все охаяли. Единственным, кто меня поддержал, был Параджанов. В коридоре он кричит мне: «Ты должен сократить его на шестьдесят метров!» То есть на две минуты. Параджанов посмотрел новый монтаж и воскликнул: «Вот видишь! Гениально! Надо слушаться. А то, понимаешь, с гор спустился и не знает, что надо делать. Вот что значит шестьдесят метров!» Я ему в ответ: «Я ведь сократил на шестнадцать минут». А он: «Как?! Картина длится всего шесть минут? То-то я думаю, здесь что-то не то!» Это был мой первый шаг к сопротивлению магии великого режиссера.

Я не видел «Вора» с 1969 года и совершенно не хочу смотреть его сейчас. Это подражание не только Параджанову, но и «Каменному кресту»… Так же, как и первый полнометражный фильм «Эффект Ромашкина», который вообще был ужасен. Среди моих недругов есть один известный режиссер, который при упоминании моего имени восклицает: «У него же лучшая картина – «Эффект Ромашкина»!»

– В следующем фильме «Каштанка» вы обратились к классическому сюжету в попытке реабилитации?

– Я вынужден был обратиться к классике из осторожности. Ведь тогда посадили Параджанова, и, чтобы не снять что-нибудь авангардное и при этом не выявить полного неумения, я выбрал «Каштанку». Я даже не мог себе представить, сколько хлопот доставят мне эти животные! Во-первых, в фильме нет ни одного кадра, где Табаков и животные вместе. Дело в том, что Табаков приезжал на съемку всего на два-три часа, а животное не хотело стоять рядом. Во-вторых, в фильме есть пирамида из животных, которую нам пришлось скреплять проволокой. Критика восторженно писала: «Замечательно Балаян работает с актерами. Более того, Балаян замечательно работает с животными!» Наконец, в фильме есть кадр, где белый кот попыхивает сигарой. Перед съемкой я говорю моему другу и замечательному оператору Итыгилову: «Слушай, Саша, мне так хочется, чтобы кот курил! А дрессировщик говорит, что не получится». Саша отвечает: «Знаешь, у меня есть классная проволока. Мы выкрасим ее в белый цвет, зажмем голову этого кота…» В общем, кот трепыхался всеми частями тела, как только мог, но морда с сигарой была на месте – крупно перед объективом. После «Каштанки» я сказал себе, что никогда в жизни ни одно животное не возьму к себе в фильм. И в следующей картине «Бирюк» одну из главных ролей исполнила… ворона. В первоначальном сценарии ее, разумеется, не было.

– Почему в последнее время вы так редко снимаете?

– Знаете, почему я не люблю свою профессию? Дело в том, что на съемочной площадке я теряю семьдесят процентов того, что задумал: влияние погоды, зависимость от техники, от людей, не находящихся со мной на одной волне… В профессии кинорежиссера есть масса вещей, которые мне чужды. Я не смотрю свои фильмы, потому что я вижу только то, что должен был сделать, но почему-то не сумел.

– Интересно, что бы вы делали с большим удовольствием, чем снимали?

– Я мог бы стать гениальным бандитом или гениальным следователем. Но – у меня нет другой профессии, а жить как-то надо. Могу назвать только пять своих фильмов из одиннадцати, которые я снимал с удовольствием: «Бирюк», «Полеты во сне и наяву», «Поцелуй», «Храни меня, мой малисман» и последний фильм «Ночь светла». Я проработал на Киностудии Довженко тридцать три года, а зарплату получал только одиннадцать лет. Режиссер должен быть терпеливым. Терпение приходит с уверенностью в собственных силах. Правда, часто это связано с нетерпением других: жены, детей, окружающих.

– Беседуя с вами и вспоминая образ Олега Янковского, невольно сравниваешь. В чем, по-вашему, суть этого актера?

– В фильме «Полеты во сне и наяву» поначалу должен был сниматься мой друг Никита Михалков. Уже все было договорено. Но тут я увидел Олега Янковского в фильме «Мы, нижеподписавшиеся…» и решил, что это как раз мой герой. И взял Янковского. Никита же кажется мне таким здоровым, будто во рту у него семьдесят четыре зуба. А в моей картине мысль была совсем иная. Кстати, Никита понял меня как коллегу и не обиделся.

Недосказанность и сдержанность в игре Янковского – именно то, что мне было нужно. Через Олега я выразил три-четыре своих фильма, которые были, по сути, об одном и том же. Остальных же актеров я выбирал по дружбе: Янковский привел Абдулова, Абдулов – Збруева, тот – репку, а дед – бабку и так далее. Кстати, у Янковского единственное «фирменное лицо» советского кинематографа.

Если б у меня было такое лицо, как у Янковского, Макса фон Сюдова или Джереми Айронса, разве я пошел бы в режиссуру – я бы в артисты пошел!

– Фильм «Полеты во сне и наяву» принес вам всенародное признание и уважение критиков. Как вы с этим справились?

– Расскажу один смешной эпизод. Ученику известного профессора семиотики Юрия Лотмана очень понравился фильм «Полеты во сне и наяву», и он написал мне письмо – разбор фильма. Читать это было невозможно, так как каждому шагу он находил свое объяснение. Например, в фильме есть кадр, где главный герой бежит по полю к стогу сена. А на нем кроссовки с красной подошвой. Критик писал: «Это не просто подошвы – это красные подошвы. Потому что у него горит земля под ногами!» А я вспоминаю, как на площадке орал на реквизитора: «Дура, ты что, не могла найти обувь с нормальными подошвами?!»

Другое дело, как я справлялся с актерами. На роль Ларисы в этом фильме мне посоветовали взять Люсю Гурченко. Прочитав сценарий, она пришла и стала играть, как она это умеет: классно, с прибамбасами, в своей любимой манере. А я смотрю и понимаю, что пропал: это настолько классно и настолько… чуждо мне, настолько «не то», что я не знаю, что делать. А человек она хороший, и, чтобы не обидеть, я ей говорю: «Знаете, Люся, вы так это хорошо сделали! Я даже не предполагал. Но, честно говоря, я хотел не совсем так. Вот если бы я снимал кино во Франции, то взял бы Анук Эме». Она говорит: «Все, поняла! Сидим-молчим».

Если я вижу, что человек талантливее меня, то стараюсь доказать, что я умнее. Если же умнее он, то я стараюсь доказать, что я талантливее. Иначе ничего не выйдет.

– Как вы относитесь к такому явлению, как женщина-режиссер?

– Это абсолютно женская профессия. Я бы сказал, женственное отношение к жизни. Лучше всех это доказали Кира Муратова и покойная Лариса Шепитько – замечательные режиссеры и… жуткие диктаторы. Дело в том, что только женщина способна перешагнуть через то, через что мужчина не позволит себе перешагнуть. В моральном и нравственном смысле. Если б я был таким, как они, то был бы колоссальным режиссером. Но я этого не умею. На съемках я все ошибки прощаю: осветитель лампу не туда повернул, актер не то слово сказал – все прощаю, и в фильмах я всех прощаю…

– Какие воспоминания детства вам удалось воплотить в фильмах?

– Помню, как в детстве мне казалось, что если я подойду к инвалиду и постою около него пять минут, то он встанет и пойдет. И мой последний фильм «Ночь светла», в общем-то, об этом. Хоть сюжет и иной.

Кстати, со временем я обнаружил в себе неординарные способности. Так, за две минуты я могу снять зубную боль, за три – шейный остеохондроз. Могу даже усыпить. Правда, все это я делаю, когда выпью, поскольку на трезвую голову мне стыдно этим заниматься.

Вот какой случай произошел с оператором Пашей Лебешевым. Мы работали над фильмом «Леди Макбет Мценского уезда». И однажды ко мне в монтажную заходит Паша. Паша любил выпить и по утрам стонал, как беременная баба. Я ему говорю: «Убирайся, ты мне мешаешь!» А он: «Да не пил я! Остеохондроз шею схватил». Понятно. Делаю ему массаж. Через три минуты он вскакивает и кричит: «Да я сейчас пойду и скажу всем, что ты гениальный режиссер!» Я ему: «Все равно никто не поверит». А он пошел.

Через полчаса я встречаю в коридоре Вадима Абдрашитова. Вадик спрашивает: «Что ты с Пашей сделал? Он ходит и кричит, что Балаян – гений. Правда, когда я сказал ему, что Балаян, мол, как и мы все, просто интересный режиссер, то Паша ответил: «Да режиссер он – г…о, а вот экстрасенс – гениальный!» Так что на старости мне будет чем на жизнь зарабатывать.

А на экран я переношу в основном чувства, а не поступки.

– Для вас энергетика важнее сюжета?

– Вовсе нет. Я считаю, что самым гениальным режиссером был бы Маркес – автор романа «Сто лет одиночества». Там настоящая режиссура – все раскадровано. И очень образно. Есть метафизика.

Сегодня важно не то, как ты видишь или как снимаешь, а то, что происходит на экране. В мое время в Киеве к профессии сценариста бытовало некое презрение. Все мы, режиссеры, видите ли, были гениями, сами писали сценарии. Поэтому никто и не смотрел то, что мы снимали. Это, видите ли, называлось авторским кинематографом. Бедный Феллини! У него ведь над сценарием всегда работали по два-три человека.

– Вы относите себя к интуитивным режиссерам?

– Режиссеров я разделяю на любителей и профессионалов. Для пояснения приведу аналогию. Кто такой бабник? Для него безразлично, какая женщина: он выбирает не по вкусу, а по количеству. И со всеми он справен.

Любитель же выбирает по вкусу. Так вот я, как режиссер, отношусь к любителям. И это очень плохо, потому что такие «любители» нигде не нужны. Особенно на Западе. Там ведь нужно уметь делать и то, что тебе заказал продюсер. Я не думаю, что смог бы снять кино про шахтеров или сталеваров, к примеру. Я просто не знаю, как это нормально сделать.

Говоря о профессионалах, вспоминаю Мартина Скорсезе. Когда-то мне безумно понравился его фильм «Таксист». И я решил, что этого режиссера я буду смотреть всегда. Однажды на семинаре кинематографистов я опоздал к началу демонстрации. Захожу в зал, а там идет какой-то фильм. Я посмотрел – фильм хороший, прокатный. Но после фильма такое поднялось! Все кричали, что это гениально и тому подобное. Я встаю и говорю: «Ребята, что это вы так распелись? Обычное хорошее кино…» А мне в ответ: «Ты что, не любишь фильмы Скорсезе?» Я удивился: «Это снял Скорсезе?! А-а… все понятно, жаль», – говорю. Фильм назывался «Нью-Йорк, Нью-Йорк».

Через несколько лет Никита Михалков привозит из Америки кассету с «Бешеным быком» Скорсезе и предлагает мне посмотреть. Я говорю: «Знаешь, я изверился в этом режиссере, остыл к нему». Никита: «Ну, я тебя прошу, посмотри». Я посмотрел и восхищенно спрашиваю: «Как это у них бывает: то так снял, то этак?» А он в ответ: «Профессия, старик, профессия!» Совершенно иное воспитание режиссеров.

Не знаю, чему сейчас учат в наших институтах, но нас, к сожалению, учили не режиссуре, а гениальности. А в институте надо учить ремеслу и профессии. Талант же от педагога не зависит, он только от Бога зависит.

– Как складываются ваши отношения с кинопродюсерами?

– Единственный дефект современных кинопродюсеров в том, что они все еще слушаются хороших режиссеров. Это неправильно. Я работал с двумя хорошими продюсерами – Владимиром Досталем, бывшим многолетним директором «Мосфильма», и Игорем Толстуновым. С исчезновением цензуры и редактуры режиссер снижает требования к себе. Ведь хороший друг не скажет, что плохо, а начальство всегда говорило.

Современный продюсер – человек с идеей, а не только с деньгами. Он в постоянном поиске: ищет идею, ищет сценариста, режиссера, ищет инвестора – все время что-то ищет.

– Среди сценаристов, с которыми вам приходилось работать, только Рустам Ибрагимбеков встречается больше одного раза. Почему?

– Рустам – самый благородный человек на всем постсоветском пространстве. У него нет хамства «новых богатеньких», ведь он всегда был богат, имел широту передвижения, всегда угощал. И сейчас он не изменился ни на йоту.

С Ибрагимбековым мы работали над тремя сценариями: «Талисман», «Филер» и «Ночь светла». С остальными сценаристами я работал только по одному разу.

Рустам – настоящий профессионал. Я очень намучился со сценарием последнего моего фильма: и сам пытался писать, и с автором книги пытался, но ничего не получалось. Не могли набрать действия больше, чем на двадцать минут. Хоть Рустаму и не понравилась сама история, но он все же взялся за сценарий. Знаете, есть люди, приятные во всех отношениях. К таким и относится Ибрагимбеков.

– Чем вы любите заниматься в свободное время?

– Я не стесняюсь сказать, что уже лет пятнадцать назад прекратил активное чтение художественной литературы. Конечно, бросился к мемуарной: ищу совпадения собственных мыслей с мыслями великих людей. (Смеется.)

Что касается телевидения, то я смотрю только черный бокс и черный баскетбол.

– Если вы не смотрите собственных фильмов, то, может быть, смотрите чужие?

– Считаю, что лучшие фильмы всех времен – «Ноль по поведению» Виго и «Земля» Довженко. Могу также смотреть Кустурицу и Альмадовара, но не все их фильмы мне нравятся. Гринуэй познавателен, но второй раз смотреть труднее. Очень интересен Сокуров, на нем хорошо учиться, но второй раз не посмотрю. Золотой же серединой я считаю первого «Крестного отца» Копполы с Марлоном Брандо в главной роли: фильм снят и для дураков, и для академиков.

К сожалению, талант любого режиссера с возрастом затухает, потому что появляются другие жизненные интересы. Кроме того, талант имеет своего соперника, в чем-то даже недруга, – удачу, которая бежит по параллельной дорожке. И только иногда удача и талант соприкасаются благодаря каким-то обстоятельствам. И так не только в искусстве, но и просто в жизни.

Например, Никита Михалков отличается тем, что впереди него всегда бежит фортуна. Он успешный человек, поэтому его многие ненавидят. Я имею в виду коллег. Но он умеет обаять кого угодно: зритель его любит, бабы от него в восторге, Ельцин от него балдел, Путин от него балдеет…

– Куда движется современное кино?

– Кино движется к простоте, но не к простодушию. Особенно это касается сюжетного кинематографа. Недавно я видел по телевизору какой-то иранский фильм: мальчик, девочка… посменно учатся в школе… в конце – золотая рыбка. Снято элементарно – так и камерой-обскурой можно снять. Совершенно потрясенный, я спрашиваю: «Кто это снял?» Мне говорят: «Это известный иранский режиссер…» Вот куда движется кино! Я уже не говорю о некоторых китайцах, которые умеют работать и эмоционально, и просто – в отличие от того же Гринуэя. И при этом не менее интересно. Я тоже стремлюсь к этому, мечтаю о зрителе, но никак не могу заполучить его.

– Это не единственная мечта?

– Я бы хотел быть настолько обеспеченным, чтобы знать, что мои дети никогда не будут нуждаться. И быть в старости здоровым, чтобы не быть никому в тягость.

– О чем вы больше всего сожалеете?

– В молодости я был очень тщеславен и честолюбив. Но в 1979 году я вдруг понял, что не стану таким, каким хотел стать. Мне стало жутко тоскливо, и я потерял интерес к кинематографу. Конечно, я продолжаю снимать фильмы, которые даже кому-то нравятся. Но я оставил юношеские мечты о покорении вершин.

из архива за: 2004-09-10

Дата: 2006-02-05 00:00

km.ru

Одна из самых недооцененных картин Романа Балаяна. Слишком странной и желчной показалась она критике своего времени, уже привыкшей к деликатной манере этого режиссера. Между тем этот шаг совсем в другую сторону открывал в Балаяне не только нежного лирика и наблюдательного современного человека, но и режиссера- импровизатора.

Место действия — Болдино. Время действия — праздничные дни во славу поэта. Все здесь с Пушкиным на дружеской ноге. Хлестаковская раскованность сочетается с искренним воодушевлением, энтузиазмом, но и запланированной организованностью. На фоне Пушкина снимается семейство. На тему Пушкина сочиняются стихи. О судьбе поэта ведутся споры. Вокруг памятника Пушкину водят хороводы. Балаян соединяет в фильме разнородные стилистические пласты, перебивающие друг друга точки зрения и ракурсы восприятия. Здесь и бабки-сказительницы, и экскурсоводы, и пионеры, и знаменитый бард, и известный артист... Все эти зрелища, показы и рассказы снимаются на пленку и незамедлительно транслируются в эфир. Приобретают качество документа, свидетельствуя о том, что народная тропа не зарастает, только вот с дорогами в Болдине плохо... Одновременно с пушкинским праздником, смахивающим на мистификацию, развивается современная обыкновенная — необыкновенная — история, заканчивающаяся дуэлью. Реальной или приснившейся герою фильма, не суть важно.

Режиссер смешивает правила игры, строит повествование как бы из зеркальных осколков, отражающая поверхность которых — структурный принцип фильма. Здесь все двоится, пародируется, существует сейчас (наяву), но и в зазеркалье (в прошлом или во сне). На переднем плане фильма — ироническое перемаргивание, где все что-то вещают, представляют, валяют дурака. Атмосфера ряжености, в которую с трудом, неловко пробивается живое чувство, неподдельное переживание. Сквозь калейдоскоп лиц, цитат и репортажную отчужденность режиссер воспроизводит образ и звук времени. Путаный и мозаичный.

Герой фильма, журналист, которого сыграл О. Янковский, фиксирует хронику страстей по Пушкину. Его отношения с поэтом не погружены в дым приятных и умственных рассуждений. Но Балаян сталкивает его с Чужим, посторонним болдинскому кругу, неким Климовым (А. Абдулов), решившим «проверить» этих замечательных пушкинистов-журналистов и соблазняющим его жену, не думая о возможной дуэли. В этом фильме так называемые правдоподобные эпизоды воспринимаются едва ли не как наваждение, а воображаемые — напротив, как подлинные. Переходы слишком зыбки, чтобы заподозрить режиссера в глумлении над нашей прогрессивной интеллигенцией, или в снисходительности к «народу».

Его заботит совсем другое. Он придумывает для своего героя ситуацию, в которой игра и жизнь совпали до неразличимости. Балаян, так остро почувствовавший с Янковским отсутствие выбора для Макарова, не дал ему умереть. В этом фильме он такой шанс своему герою как будто предоставляет и испытывает его ради той жизни, которую он, наконец, обрел и не хочет ни предать, ни скомпрометировать. Его дуэль — не подражание Пушкину, но возможность поступка, житейской логикой необъяснимого. В «Полетах... » никто нам не указывал: перед вами, товарищи, Печорин, Иванов или Гамлет. Связь времен мы ощущали кожей. В этом фильме Балаян не опасается прямых литературных реминисценций, что ему и не простили. Обиделись за Пушкина. А Балаян поставил фильм про тех, кто помнит наизусть стихи «любимого классика», детальные подробности его интимной жизни, но что-то главное заболтавших, растаскавших на цитаты и шутовские колпаки.

Зара Абдуллаева

Дата: 2009-10-27 17:56

pioneer-rus

Откликов:

Существует еще 2 варианта этого фильма. Оба выпустил "Парадиз-ВС". Учитывая, в каком говняном виде из-под их лейбла вышел "Окно в Париж", думаю тут тоже ничего хорошего, хотя... Ну вот переломятся выпустить на "девятках"... ну что за народ....
Правда, "Окно..." идет более 2 часов, а тут всего 70 минут. Глядишь, и нормальное качество... У кого есть эти издания - отпишитесь.

1. "Храни меня, мой талисман"

Упаковка keep-case
DVD5, PAL, звук 2.0
Формат изображения: Anamorphic WideScreen 1.77:1 (я так понимаю, это 16:9? Он разве в таком разрешении был снят?)
http://www.ozon.ru/context/detail/id/4164375/
2. "Храни меня, мой талисман"

Упаковка keep-case
DVD5, PAL, звук 2.0
Формат изображения: Standart 4:3 (1,33:1) (тут обычный 4:3)
http://www.ozon.ru/context/detail/id/4644893/

Я почему спрашиваю... Фильм той же "Довженко" из-под того же "Парадиса" "Ха-би-ассы" с Машковым (ума не приложу, как Львович в таком дерьме согласился сниматься) выглядит ужасающе...

Дата: 2010-02-23 08:00

BARTON

Страна:

Откликов: 4941
Обзоров: 2498

Добавлен обзор на новое издание фильма:
2009, украинская компания
"УГУП" - "Украинская группа по управлению правами"

Релиз этого производителя фильма ПОЛЕТЫ ВО СНЕ И НАЯВУ.

Фотогалерея ("УГУП"):

↑ Наверх

vObzor.com 2004-2023